Он-то знал одно средство от бессонницы, оно же — лекарство от печали. Это — радость супружества, опьянение близостью. Тем самым они воздадут хвалу Гарту, соединившему их судьбы. Как хотелось сейчас Ранду сорвать одеяла и оказаться меж ног Силван. Сдерживало его только то, что она казалась такой нежной и хрупкой и такой далекой от всего того, о чем он думал.

И Ранд лишь нежно коснулся ее волос, откидывая их со лба. Она повернула голову навстречу его прикосновениям. Его ладонь скользнула ниже, к затылку, и пальцы начали растирать напряженно сведенные мышцы.

— Хочешь спать?

Силван кивнула.

— Я тебе помогу заснуть. — Он вытащил свои руки из-под одеяла и вернулся к столу. Среди расставленных бутылок и флаконов нашелся нужный ему. Подойдя к огню, Ранд немного нагрел флакон, а заодно добавил в камин дров. Потом, с нагретой бутылочкой в руке, вернулся к постели, откуда за ним растерянно наблюдала Силван.

Он спросил:

— Ты веришь мне?

Она молчала, не зная, что ответить.

— Когда я ходил во сне и подозревал себя в самых страшных грехах, ты верила в меня так, что сумела передать эту веру и мне. Что-то переменилось?

— Нет. Я по-прежнему верю тебе.

Он поймал глазами ее взгляд — испуганный, загнанный какой-то. Неужели она думает, что он способен причинить ей боль?

Ранд откинул одеяло, сел у ее ног, и она вся съежилась. Он прижал ее плечи к подушкам.

— Отдыхай, тебе надо расслабиться.

— Я и так.

Он ухмыльнулся И подумал, что хорошо бы разодрать на полоски эту ее ночную рубашку, которая так хорошо все прикрывала и так сладко его мучила. Он наклонил флакон и плеснул на ладонь несколько капель масла. В воздухе разнесся аромат лимона. Ранд поднес ладонь к лицу Силван.

— Тебе нравится этот запах? У меня есть еще флакон с розовым маслом. Может, розовое лучше?

— Да и это хорошее.

— Ты же то даже не нюхала.

— Верю, что оно замечательно.

Растерев масло на ладонях, он коснулся ее ступни. Силван инстинктивно отдернула ногу.

— А говоришь, что расслабилась, — упрекнул он ее.

— Я постараюсь, — пообещала Силван и вытянула руки вдоль тела, но кулачки оставались крепко сжаты, и во всей позе чувствовалось напряжение.

Значит, задача его будет потруднее, чем он рассчитывал.

— Тебе же в прошлый раз понравилось, — искательно сказал Ранд. — Помнишь?

Он начал с пальцев ног, разминая их твердой, уверенной ладонью, И Силван понемногу стала расслабляться.

Вот оно, самое главное. Он прикасался к ней, трогал и гладил ее, приучая к своим ладоням, и теперь можно было идти дальше. Выше. Он вновь увлажнил ладони ароматическим маслом, потом взялся за ее лодыжки. Она на этот раз не отпрянула и не было в ее глазах прежнего испуга, а когда он начал разминать суставы, дыхание ее стало медленнее и глубже. Ранд как ни в чем не бывало перешел к икрам, приподняв подол ночной сорочки повыше. Силван наблюдала за ним, глядя из-под отяжелевших век, и этот взгляд мешал ему сосредоточиться. Тогда Ранд осторожно перевернул ее на живот.

Силван попробовала было сесть, но он легонько надавил ладонью на ее спину. — Лежи спокойно! Доверься мне!

Он задрал ее сорочку до самых плеч, но Силван не пошевелилась, лишь вздохнула глубоко.

— Сними, — прошептал он, пытаясь стащить сорочку через голову. Силван позволила ему сделать это, хотя и дрожала всем телом.

— Ты такая красивая. — Как же она ему нравилась — вся, от ямочек пониже поясницы до завитка волос на шее. Он восхищался ею. Хотел ее.

Проклятье! Лучше было бы ему раздеться, а потом уж браться за этот массаж, но как это было можно? Разве мыслимо мужчине снимать с себя одежду на глазах у перепуганной женщины? А вот теперь, когда она уже не боится, ему придется все сбрасывать с себя, да еще стараться не спугнуть ее.

Он расстегнул застежки на бриджах, скинул туфли и освободился от всего, что прикрывало его тело ниже пояса.

Рубашка могла подождать.

Взобравшись на кровать, Ранд опрокинул флакон на ее спину — тоненькая струйка потекла вдоль позвоночника. Потом он широко расставил колени, чтобы встать на матрас, как бы седлая ее, но очень осторожно. Пока он не прикасался к ее телу своим телом.

Пока еще нет.

Размазав масло по всей спине, Ранд опять начал растирать напряженные мышцы.

— О чем ты думаешь? — тихонько спросил он, склоняясь к ней ниже.

Запинающимся голосом Силван ответила:

— Тревоги и заботы уходят. Они истекают, капля за каплей, из кончиков моих пальцев.

Он негромко засмеялся. Забавно она выразилась, но смысл-то передала точно. Заботы уходили через кончики ее пальцев, капля за каплей, и вместо волнений и тревог приходила спокойная расслабленность.

Силван так глубоко утонула в безмятежности, что, когда Ранд снова перевернул ее на спину, она даже не шелохнулась, чтобы попытаться прикрыть себя. Она была открыта его взгляду в свете яркого дня и лежала так, как он ее уложил: руки немного поодаль от тела, ноги слегка расставлены. Он увидел перед собой красоту И еще то, что не очень надеялся завоевать: доверие.

Глядя на нее, Ранд почувствовал в себе толчок непреодолимой страсти. Вот его женщина распростерлась перед ним, нагая, словно птица, лишившаяся всех своих перьев, но по-прежнему прекрасная. Оперение сброшено, остались считанные, зато самые роскошные шелковистые перья. Глаза его загорелись, и овладевающая им горячка сжала мускулы живота. Но такая доверчивая зависимость от него, такая покорная неподвижность мешала ему дать выход своей страсти.

Ранд стянул с себя сорочку и провел ею по груди. Он весь вспотел, и не потому, что массаж отнял у него много сил — все силы уходили на то, чтобы сдержать свое желание. Откинув сорочку в сторону, Ранд продолжил сладостное и мучительное восхождение вверх, к вершинам ее тела. Пальцы его поднимались все выше — он стал массировать ее мягкие чувственные бедра, упругий живот, обходя пока пышные чаши грудей. Осторожно, кончиками пальцев, он гладил ее лицо, убирал морщинки усталости и тревог.

Силван лежала в приятном дремотном оцепенении, наслаждаясь теплом и лаской гладящих ее рук. Душа се выпорхнула из тела и теперь парила где-то вверху, не слишком заботясь о том, как ей вернуться обратно. Казалось, исчезла ниточка, связующая душу с распростертым в безвольном оцепенении телом.

А потом она почувствовала легчайшие прикосновения на своих сосках, и где-то глубоко внутри стало заниматься тепло, и оно понемногу нарастало, грозя полыхнуть пламенем. Теплое ароматное масло покрыло тоненькой скользкой пленкой ее грудь, а гладкие ладони Ранда нежно скользили по ее коже. Одним легким касанием кончиков пальцев Ранд вынуждал ее глубоко вдыхать, чтобы наполнить легкие пахучим воздухом. Этот живительный воздух возвращал Силван к жизни. А потом появилось какое-то ленивое, медлительное возбуждение, нараставшее по мере того, как он снова и снова гладил ее чувствительные груди и проводил рукой по животу, чтобы опуститься затем к влажной теплоте лона.